Был сильный ветер, теперь тучи. В коридоре лампа светит каким-то неоновым светом… Совсем на Тальберговский манер. «Дождь, пожалуйста, дождь». Да такой, чтобы свет отрубили, чтобы хлестал по крыше, и утром земля выглядела побитой. Буду сидеть у окна и просто смотреть. Вот это хорошо.
А может быть и не было меня...
Молчи...
И сердце без меня само стучит...
И рвутся струны сами собой,
Как будто разрывается свет.
На столе остывает кофе. Слышно громкие голоса родителей. У кота на носу какая-то царапина.
Трижды просили «вернуться назад в наш мир». На-хуй.
Я вообще в этой жизни, наверное, ничего не понимаю.
7:46, возлюбленная пятница...
… но пока еще есть куда убегать,
и пока еще все ништяк.
Поначалу — алкоголь, трава и табак,
садись на корточки, гладь бездомных собак.
Это позже, на одном повороте взвизгивают колеса,
и тебя догоняют твои вопросы.
Уходи от них — в монахи, в хиппи, в ролевики,
убегай от этой невысказанной тоски,
главное — не тормози, не садись, не стой,
уходи кривыми дорогами поездов
дальнего следования,
спрыгивай на незнакомой станции,
главное — не остаться.
Они только и ждут, чтобы выскочить, как из ящика,
жарким собачьим дыханием шею обжечь:
что же, ты думаешь, все это по-настоящему?
думаешь, все это стоит свеч?
на одной из станций — киоск,
сигареты втридорога,
в щели между плитами — высохшая трава,
и тебя ничего,
ничего уже больше не дергает,
серое небо, запрокинутая голова,
высохшая листва,
на стене фломастером мать-перемать,
поезд ушел, а ты на него не успел.
И ты понимаешь, что больше некуда убегать,
что это предел,
это край, после него — никаких уже больше дел.
И ты ждешь — вот сейчас они прыгнут и заскребут в груди.
И стоишь.
И тишина у тебя позади.
© Алонсо Кехано
Кто-то считает дни до октября, кто-то жует жвачку и чувствует себя Мориарти. Кто-то несет пакетик, ага. А я вот что-то не могу понять: когда октябрь, где жвачка, когда будет новый Шерлок, и почему в руках нет пакетика?..
Охуенное настроение, блядь. Ну как всегда. Апатия — «остаться одному хотя бы на всю жизнь».
Все нормально — это когда молчат, и в свинец уходят мои сигналы, радио шипит и пустует чат, — все нормально, просто слегка устала. Все нормально — это сползать по стене, к черту всех друзей и исповедальни, я молчу — и голоса больше нет.
Правда, это, в общем,
еще нормально.
А когда включается лязг и визг, и сирены воют, заслоны падают, ядовитый газ надо всем повис, аварийные системы по слуху царапают, это значит — кто-то сюда вошел, пересек границу воспоминаний, что порвал натянутый тонкий шелк, растекается кровь по открытой ране — все темнее, гуще и все багряней.
Не ходи, не думай, не вороши, вот тебе весна, вот тебе дорога, не касайся рваной чужой души.
У меня нормально.
Меня не трогай.
(с)Алонсо Кехано
У меня сердце замирает… Бьется в такт «Dirty Diana». Смог и дым на улицах, суховеи… Весь день небо серое, но дождя нет, сколько бы я не гипнотизировала окно. Вот рыба… Чего ты, рыба? Думаешь, я могу что-нибудь сделать с этим? Да нет же… Вчера гороскоп советовал спрятаться, а завтра приказывает смело войти в «открытую дверь». Can you feel it...
Саша говорил: память не презерватив, она не растягивается.
Каждый раз пытаюсь что-то написать сюда, в смысле текстом, в смысле о жизни, и каждый раз ничего не получается. Я разучилась открываться. 
Поставлю песенку. Еще не «как обычно», но уже «как всегда».
Пусть сегодня это будет позитивная «Все хорошо» от Кристины Кляйн. Ибо на улице +16, и по идее, обалденное больно-приятное ощущение в душе.
